
Когда говорят о цене в горной промышленности, часто представляют биржевые котировки — но это лишь верхушка айсберга. На деле стоимость добычи формируется из сотен факторов: от износа ковша экскаватора до логистики в заброшенных карьерах.
В 2019 году на месторождении в Красноярском крае мы три месяца не могли выйти на плановые показатели. Проблема оказалась в банальном — гусеничные экскаваторы постоянно буксовали в глинистых породах после дождей. Пришлось докупать спецтехнику у ООО Внутренняя Монголия Ляньчжун Строительная Техника, хотя изначально их не включали в тендер.
Именно тогда я понял: экономия на оборудовании всегда выходит боком. Китайские аналоги дешевле на 20-30%, но их ремонт съедает всю разницу за полгода. На сайте lzgcjx.ru мы потом подбирали замену — их каталог подержанной техники с историей обслуживания оказался полезнее, чем обещания новых поставщиков.
Сейчас при расчете цены добычи всегда закладываю 15% на непредвиденные поломки. Особенно для карьерных работ — там техника работает на износ.
Колесные экскаваторы — отдельная история. В Забайкалье пытались использовать их для вскрышных работ — казалось, мобильность сэкономит время. Но на глубине свыше 5 метров они проигрывают гусеничным по производительности. Хотя для траншейных работ — идеальный вариант.
Недавно рассматривали вариант с ООО Внутренняя Монголия Ляньчжун Инжиниринг Машинери — их предложение по восстановленным Hitachi ZX350 выглядело разумным. Но в условиях вечной мерзлоты пришлось брать технику с запасом мощности — тут уж не до экономии.
Важный нюанс: при покупке б/у техники обязательно запрашивайте данные о работе в конкретных горных массах. Один и тот же экскаватор в известняке и граните изнашивается по-разному.
В 2021 году на Урале столкнулись с парадоксом: себестоимость добычи медной руды была ниже, чем у конкурентов, но итоговая цена — выше. Всё упиралось в транспортировку — карьер располагался в 70 км от обогатительной фабрики, причем дорога шла через три населенных пункта с ограничениями по движению тяжелой техники.
Пришлось пересматривать всю цепочку — вплоть до организации перевалочных баз. Иногда кажется, что горная промышленность — это на 40% про геологию и на 60% про логистику.
Сейчас всегда включаю в расчеты сезонность. Зимой в тех же районах стоимость перевозки возрастает на 25-30%, а производительность экскаваторов падает на 15% — гидравлика иначе работает при -30°C.
Экологические платежи — отдельная статья, которая может сделать нерентабельным даже богатое месторождение. В Хакасии видели случай, когда штрафы за превышение ПДК по пыли составили 40% от операционной прибыли. Пришлось экстренно покупать системы пылеподавления — обычные водяные пушки не справлялись.
Еще один момент — стоимость ГСМ в отдаленных районах. Если на месторождении нет постоянного доступа к топливу, цена солярки может быть выше на 50-70%. Это убивает всю маржинальность.
Сейчас при оценке новых проектов всегда запрашиваю данные по 15 дополнительным параметрам — от расстояния до ближайшей АЗС до графика проверок Ростехнадзора. Мелочи, но именно они определяют реальную цену добычи полезных ископаемых.
Сейчас все чаще смотрю в сторону гибридных решений — например, электрические экскаваторы там, где есть доступ к ЛЭП. Да, первоначальные вложения выше, но за 3-5 лет они окупаются за счет экономии на дизеле. Особенно с учетом текущих цен на энергоносители.
Из последнего: на одном из угольных разрезов в Кемеровской области внедрили систему мониторинга расхода топлива на технике. Оказалось, 12% солярки уходило 'в никуда' — водители грели кабины по 2-3 часа перед сменами. Мелочь? Но за год это почти 8 миллионов рублей.
Если резюмировать — в горной промышленности не бывает универсальных решений. Каждый раз приходится подбирать ключи к месторождению, и часто эти ключи оказываются не в геологии, а в грамотном подборе техники и оптимизации процессов. Как-то так.